(отсюда)
[...]
[Эвр] заперта в моменте прошлого, как Шерлок в своём бесконечном Рейхенбахе. И вот два одиноких человека, которые так и не выросли, одна - высоко в небе, другой - в глубокой, тёмной воде, ломают узы времени простым человеческим объятием.
И их общая, последняя финальная проблема, которая никогда не может быть полностью разрешена, лишь адресована.
[...]
“It is what it is.”
Великий человек наконец стал хорошим человеком, а его лучший друг остался тем, кем всегда был, the one fixed point in a сhanging age, но какой ценой?
Самая-самая последняя финальная проблема истории - проблема Мэри Ватсон, которая раскрывает реакционную натуру сезона, разительно контрастирующую с революционностью третьего.
[...]
Моффат и Гэтисс рассказали свою эпическую историю самой знаменитой вымышленной дружбы на свете - и остановились на обещании новых приключений в далёком неопределённом будущем, если не от себя, то от кого-нибудь другого. Их подход - и весь сериал - сводится к знаменитому шерлокианскому стихотворению Винсента Старретта, которое тоже существует на странном пересечении сентиментальной реакционной ностальгии с истиной. Несмотря на всю большую игру с фамильным древом Холмсов, несмотря на все смелые переосмысления в A Scandal in Belgravia и His Last Vow, они просто не могли заставить себя радикально изменить канону.
[...]
В каком-то смысле это признание поражения. Шерлок Холмс и доктор Ватсон могут символически остановить пугающе реального Магнуссена и ужасающе банального Калвертона Смита, экстраполированных из реальности чудовищ, но фундаментально не способны адресовать материальный контекст переменчивого времени, в которое существуют - тревожное будущее, формируемое событиями последних лет. [...] В конце концов, они - всего лишь идея, созданная для наивных романтических историй. И всё же они - хорошая идея, намного лучше многих своих соседей по жанру и не только.