Human nature.
«The Prisoner of Azkaban»
JKR
JKR
Какое-то время назад я высказала жутко спорную мысль, которая в лучшем случае может вызвать непонимание, а в худшем – желание поджаривать меня на медленном огне, пока столь кощунственные идеи не выварятся у меня из головы. Мысль эта была: в чём-то Одиннадцатый Доктор человечнее Десятого. Конечно, после такого нужно доказать, что я: а) не сошла с ума окончательно; б) смотрю тот же сериал, что и все остальные; в) моя система моральных координат не вывернута наизнанку. Это я и попытаюсь сделать.
Слова. Много слов.Десятый появился на свет из взаимной жертвы. Он был рождён из любви и для любви, для жизни, для счастья. «Человек рождён для счастья как птица для полёта» - это про него. Но очень скоро – слишком скоро! – он теряет необходимое и достаточное условие своего счастья - Розу. Как будто землю выбили из-под ног. Его бег уже никогда не будет прежним, ведь он весь – из неё и для неё. Рождённый для счастья, он теряет единственную возможность быть счастливым. Бремя последнего Повелителя Времени, the Oncoming Storm, снова ложится на его плечи. Но, рождённый для жизни, он почти всегда сохраняет волю к ней. Именно поэтому, даже потеряв всё, одинокий, несчастный, в отчаянии, он изо всех сил цепляется за жизнь. Жизнь – это возможность счастья.
Для полноты картины попробую сказать и про Девятого. Девятый рождён в битве. Его жизнь – не столько искупление, сколько постоянное ощущение вины за гибель Галлифрея. Он жёсткий и закрытый, и этим отчасти схож с Одиннадцатым, но у Девятого есть внутренний стержень – его страдание. Шаг за шагом Роза растапливает лёд, и к моменту регенерации Девятый оказывается в точке, когда духовное перерождение неизбежно.
Одиннадцатый рождён в отчаянии и растерянности. Это острый экзистенциальный кризис, в котором удивительным образом сочетаются сильнейшее желание жить и полное непонимание, зачем и куда двигаться дальше. Такой и Одиннадцатый – потерянный, движущийся как будто по инерции. Неопределённость. Хотя поначалу выходило сплошное Geronimo, казалось, механизмы психологической защиты сработали блестяще, и новый-новый-новый Доктор спрятал тяжёлые воспоминания так глубоко, как только мог. А потом – кит, далеки, и – контрольный в голову – Dreamlord. И оказалось, что the Doctor is the Doctor. Только после всего, что было, гораздо старше. Только ближе к финалу в нём появляется прежняя целеустремлённость, он не боится заглянуть вперёд дальше, чем на один-два шага, и история с Пандорикой дарит нам надежду.
Десятый рождён почти человеком. Поэтому он очень легко сходится с людьми, порой ему бывает достаточно одной улыбки. Он не задумываясь оставляет 10,5 с Розой, так как чувствует, что, будь у него одно сердце и одна жизнь, он бы остался и жил без всяких далёких миров. И это, на мой взгляд, главное: у Десятого совершенно человеческая потребность в счастье. Поэтому, как мне кажется, в конце своего пути, оставшись в одиночестве, он начинает неосознанно завидовать спутникам. «Another wedding», - говорит он, глядя на Донну, не понимая, что именно его задевает. Она ничего не помнит, она опять всё пропустила… и что? Она нашла место в жизни, может, и не своё, но нашла. Так же и с Мартой: разве её это дело – мочить сонтаранцев из большой пушки? Но это лучше, чем ничего. К тому же, с ней рядом Микки. А Доктор понимает, что у него уже такого не будет, по крайней мере, не в этой жизни. Он даже за Мастером гоняется скорее по привычке, без огня в глазах. Просто потому, что так надо. Он ничего не хочет, но умирать не хочет ещё больше.
Так, шаг за шагом, Доктор подходит к абсолютно точно выражающему настроение финала диалогу:
- Was she happy… in the end?
- Yes, she was. Were you?
Он потерял ощущение счастья, и не может найти его, не может даже понять – как это было? Он прощается со спутниками, а в глазах у него – мучительный невысказанный вопрос: «Почему вы счастливы, а я нет?», переходящий в «Почему вы живёте, а я умираю?»
Одиннадцатый человечен иначе. На фоне Десятого он внешне и поведенчески смотрится девятисотлетней инопланетной кракозяброй, каковой теоретически и является. Но постепенно начинает казаться, что внутри он куда человечнее, чем снаружи. И прежде всего это проявляется в отношении к спутникам и просто к окружающим его людям. Разве можно представить себе Десятого, устраивающего свидание спутнице? Не менее сложно, чем Одиннадцатого, живущего человеческой жизнью. Здесь у меня получается парадокс: Десятый больше похож на человека, но Одиннадцатый лучше понимает людей. И, кажется, пришла пора ещё одного Жутко Спорного Утверждения:
Dreamlord, в некотором смысле, олицетворение человеческого в Докторе. Попробую объяснить.
Dreamlord с осуждением, почти презрительно высказывается о Докторе. Но он не вспоминает ни уничтоженных планет, ни погубленных рас. Он говорит о том, как Доктор поступает со своими спутниками. Доктор врывается в чью-то жизнь, очаровывает, забирает с собой – больной на всю голову чужой мужик, anything could happen!, - показывает чудеса, а потом зачастую бросает, оставляет позади, не поинтересовавшись мнением спутника. Эти обвинения такие человеческие! Но у условно бессмертного таймлорда нет другого выхода. «When you run with the Doctor it feels like it will never end, but however hard you try, you can’t run forever», и с этим ничего не поделаешь. Если Доктор будет испытывать чувство вины перед спутниками за ту боль, которую им причиняет, он вряд ли это выдержит – слишком много позади и хорошего, и плохого, lived too long. Тем не менее, в Одиннадцатом это есть.
В извинениях перед мальчиком в «Силурианцах», в прощании с Крэйгом и Софи, в отношениях с Рори нет-нет, да и промелькнёт совершенно человеческое сочувствие.